ПРЕДЫДУЩУЮ ЧАСТЬ СМОТРИТЕ ЗДЕСЬ.
7
Дойдя до небольшой станции, километрах в восьми от города, я увидел стоящий товарняк с прицепленным локомотивом. Забрался в один из вагонов. Через некоторое время поезд тронулся. Ночь проехал, не заботясь о направлении. Лишь бы отъехать подальше от Саратова, пока не начались поиски (пусть и не очень активные, но всё же...). Утром товарняк остановился на узловой станции Ртищево. Оттуда я, передвигаясь в основном товарняками, взял курс на Кавказ - надеясь там забуриться в глухомань предгорную, подальше от глаз властей предержащих.
Кавказ во времена СССР был своего рода анклавом либерализма, беззакония и почти капитализма - разумеется, с определёнными оговорками. Люди, не имевшие документов (или имевшие такие документы, с которыми могли рассчитывать на трудоустройство лишь в сибирской глухомани), находящиеся не в ладах с законом, или просто желающие жить чуть-чуть вольнее, нежели на основной территории страны, ехали на Кавказ - и бывало, не обманывались в своих расчётах, находя там жильё, работу и (относительную конечно) свободу. Сталин, будучи полугрузином-полуосетином, закрывал глаза на кой-какие кавказские "особенности". В послесталинский период кавказцы тоже не бедствовали. Любые делегации или комиссии, приезжавшие из Москвы с какими-либо проверками, или с "визитами дружбы", немедленно до бесчувствия упаивались, до икоты закармливались, задаривались самыми немыслимыми подарками, задабривались неимоверно льстивыми речами гостеприимных хозяев (глубоко презиравших своих "дорогих гостей" и нередко тут же материвших их на своём языке) - и отбывали в первопрестольную, "с чувством глубочайшего удовлетворения". А кавказцы продолжали жить своей, во многом непонятной, да зачастую и неизвестной для обитателей других районов СССР, жизнью.
Любой директор какого-либо завода, ощущал себя его хозяином. Он ведь покупал свою должность за наличные. Поэтому на работу принимал кого хотел - порой закрывая глаза на проблемы у работника с документами, или на наличие судимости (но и уволить мог, естественно, кого угодно, в любой момент). Любой шофер грузовика, был фактически его хозяином - потому что платил за право получить эту машину в свои руки. Желающий стать шофером рейсового автобуса - должен был платить особенно много. Но плату за проезд он ложил в свой карман - разумеется, делясь "с кем надо". Как бы само собой выходило так, что колхозов и совхозов в кавказских (и особенно - закавказских) республиках, было довольно мало. Зато личные сады и виноградники, занимали порой до 50 гектаров - площадь немыслимая для жителей Центральной России, или скажем, Украины. Урожаи с этих виноградников оптом сдавались на винзаводы и владельцы получали на руки по 20-30 тысяч рублей - сумма почти непредставимая для жителей других частей страны. Владельцы садов вывозили фрукты вагонами куда-нибудь в Сибирь, тоже неплохо на этом зарабатывая. Но и лелеяли же они свои сады и виноградники! На частных, хорошо охраняемых виноградниках, виноград созревал на месяц раньше, чем на государственных - неогороженных и плохо охраняемых. Солидарность кавказцев доходила до того, что в дни церковных праздников люди не работали, а ученики и учителя в школах поздравляли друг друга. На ученика (какого-нибудь приезжего из России, Украины, или Казахстана) который имел неосторожность заявить, что не верит в Бога - смотрели как на больного. Верность моральным принципам приводила к результатам, почти немыслимым за пределами Кавказа. Например - девочек в школах никогда не били. В свою очередь, девочки не отличались наглостью. Учителя - выпускники местных педагогических вузов - обычно не хамили ученикам, не орали как резаные и не швырялись чем попало. По поведению учителя можно было понять, где он учился - в России, или где-то в этих же краях. Мальчишки не задирали своих увечных одноклассников, или тех, у кого не было отцов - и не из страха, что "взрослые увидят". Это было нормой жизни.
Отношение местного населения к русским было таково, что нередко, попросившему воды - предлагали вина. Русские твёрдо позиционировались как спасители от турок и как особо одарённая нация. В магазинах продукция российского производства ценилась (автоматически, без всяких проверок) гораздо выше местной. В семьях местной интеллигенции считалось хорошим тоном разговаривать с детьми на русском языке. Не говорящие по-русски люди, самими кавказцами воспринимались как дикари. Даже чеченцы, отличающиеся ярым национализмом и особо негативным отношением к иноплеменникам, подвергшиеся в своё время высылке в Казахстан, называли своих деревенских земляков, не знавших русского языка - "гуронами" (индейское племя из романов Фенимора Купера).
Так было - и не слишком давно.
Но - время не стоит на месте. Постепенно, естественным образом, сократилось число бывших фронтовиков (человек, понятное дело, не вечен), которые в основном и были опорой советской власти и оплотом интернационализма. Происходила смена поколений. Входили в силу, матерели, люди не знавшие войны - но ещё не испытывавшие враждебности к тому, чем гордились их отцы. А на горизонте уже нарисовалось поколение молодых лоботрясов, развращённых бездельем и безнаказанностью - которых разбогатевшие (но сами по себе ещё трудолюбивые) родители, откупали от армии и от работы, а также и от милиции, если та задерживала набедокуривших детишек. 20-30-летние трудоспособные мужчины, сытые и малообразованные, числясь номинально где-нибудь в пожарной части, целыми днями слонялись без дела, сбивались в стаи, начинали искать приключения на свою голову и другие части тела. Словно лесной пожар в сухую пору, расползлись наркомания и азартные игры. Всё чаще и чаще в кинотеатрах стали убивать людей, имевших несчастье сесть на "проигранное место". Дело в том, что некоторые картёжники, проиграв всё что только могли, играли на какое-нибудь (произвольно выбранное) место в кинотеатре. Первый же (случайный, ничего не подозревающий) человек, севший на это место, получал удар ножом в грудь, или в горло. Вот это и называлось - "сесть на проигранное место".
Коррупция стала приобретать совсем уж безобразные формы. За прописку по месту жительства требовалось платить большие деньги. Стало невозможным получить медицинскую помощь в больнице, или поступить учиться в ВУЗ - без солидной взятки. Только за взятку можно было попасть на работу в милицию. Некоторые хитрецы уезжали в Россию, или скажем, в Белоруссию, там устраивались в милицию - потом добивались перевода на родину. Но и им приходилось доплачивать по три тысячи полновесных советских рублей. Зато, став милиционером, человек фактически получал статус вымогателя в законе. В местной милиции практиковалась так называемая "азербайджанская модель" - это когда каждый рядовой сотрудник обязан собирать для вышестоящего начальства твёрдо фиксированную сумму денег. Естественно, руки у него развязаны - и, вымогая деньги для начальства, он не меньше вымогает для себя. Начальство делится с ещё более крупным начальством, а те, в свою очередь - со своими боссами. От этих "боссов" денежный дождик непрерывно капает на "самый верх". Это и есть "азербайджанская модель". Говорят, что в полную силу такая "система" впервые заработала в Азербайджане.
Конечно, подобное разложение шло не только в милиции. Понятно, что более-менее честные (или недостаточно расторопные) милиционеры и чиновники, немедленно вышибались из рядов своих, насквозь коррумпированных коллег. Постепенно начали торговать и кровью - любой убийца мог уйти от наказания, заплатив 50 тысяч рублей. Когда об этом рассказывалось в тогдашней России (в нынешней-то кого этим удивишь?), многие не верили, обязательно слышались наивные реплики, типа: "Откуда вы знаете? Слухи наверное!.." Авторы подобных комментариев напоминали Шурика, из кинокомедии "Кавказская пленница". В том-то и дело, что на Кавказе никто и не пытался таиться-скрываться. Наоборот - хвастались перед соседями, рассказывали подробности, всем кто желал слушать...
Постепенно расправил плечи, ядовитым грибом распустился, зацвёл, завонял национализм. В глубинных районах, где не было курортников и были староверы (всегда отличавшиеся достойным поведением), рост национализма ощущался слабее, к русским относились терпимее (хотя и там у русских вошло в привычку ставить на ночь у дверей топор, или заряженное ружьё, и запирать все засовы). В прибрежных и горнолыжных районах, где было много курортников (и особенно курортниц, ведущих себя обычно разнузданно, позорящих своим поведением всю русскую нацию - а украинскую вдвойне), отношение к русским становилось всё более скверным.
При этом, к русским на Кавказе автоматически причисляют всех людей с европейской внешностью - в том числе украинцев, белорусов, прибалтов, отчасти - молдаван. Впрочем, иной раз, прибалтов кличут немцами, а молдаван - цыганами. Некоторые литовцы, или скажем, украинцы, по наивности обособлявшиеся от русских, ставили тем самым себя в особо тяжёлое положение - ведь на юге, чем меньше у тебя земляков, тем ты беззащитнее. А все различия и обиды между славянскими народами (да и - между славянами и прибалтами) кавказцам кажутся надуманными и смешными. Мы для них все на одно лицо - как и они для нас. И, по большому счёту, они правы. Почему-то те же выходцы из России, Украины и Прибалтики, совершенно спокойно уживаются друг с другом где-нибудь в США, Канаде, или Аргентине. В Парагвае и Уругвае русские крестьяне-староверы мирно соседствуют с фермерами-немцами. Никогда не слышал о каких-то столкновениях между ними. Так бывает - если не стравливать народы совершенно искусственно.
Стали учащаться случаи настоящих, а не условных похищений девушек и женщин. При этом особой наглостью отличалась милиция - вплоть до того, что первых попавшихся девчонок хватали на улице и привозили в отделение, где насиловали "всем составом". А в ответ на этот беспредел, начинался беспредел ответный, когда родственники изнасилованных (или принуждённых к сожительству начальником по работе), ловили насильников (или начальников-сластолюбцев) и снимали с них скальпы, сажали на бутылки из-под шампанского (с отбитым предварительно горлышком), или отрезали половые органы (втыкая отрезанные члены в рот)...
Порой заявлялись на Кавказ славянские дурочки - под ручку с кавалерами из местных (подцепившими их где-нибудь в Москве, Минске, или Киеве). Замуж собрались.
Но здесь такие дела решаются только по воле родителей. А родители обычно говорили своему легкомысленному отпрыску: "Девай куда хочешь эту русскую шлюху. Жениться будешь на Манане". И в соседнем лесу находили отрезанную непутёвую голову светловолосой "невесты", в которой когда-то слишком крепко засела глупая мысль, о том, что: "Наши-то все пьют, да грубые - а ихние-то джигиты, в постели горячие, в обращении нежные, все непьющие да богатые"...
Конечно, не всех убивали. Могли, например, просто продать чабанам в горы. Чабаны там - всё лето без женщин. И поблизости - никаких представителей закона. Такса за такую секс-рабыню составляла от двадцати до сорока баранов (в христианских республиках бараны могли быть заменены свиньями). Некоторым женщинам удавалось оттуда каким-то чудом вырваться - измождённым, истерзанным до крайней степени скотскими забавами, да ещё на восьмом месяце беременности...
Помню как в поезде Киев-Тбилиси, проводница-киевлянка рассказывала о дочери, которая ещё будучи студенткой, сошлась с однокурсником-армянином. Сокрушённо вздыхая, сетовала на то, что родители армянина были страшно недовольны его женитьбой на славянке и, соглашаясь принять у себя на лето двух ихних детей (чтобы хоть как-то уберечь от радиации и укрепить иммунитет), категорически отказывались видеть у себя невестку.
Я слушал молча, не считая нужным пояснять проводнице, что её дочь - относительно везучая дура. Армянин попался какой-то на редкость упёртый, посмел пойти против воли родителей (это большая редкость). А сама проводница - плохая мать, если не сумела, или не захотела предостеречь родную дочь, от её странного (мягко говоря) увлечения.
Только не надо, дорогой читатель, возмущённо супить брови и куксить губки. Пусть меня осудит тот, кто не понаслышке знает что такое Кавказ и межнациональная вражда. А то много у нас в России комнатных философов, любящих с апломбом рассуждать о том, в чём они ни хрена не смыслят...
И наконец, как апофеоз всего этого бардака и гниения, зародилось (поначалу - в самых захолустных уголках горных районов) и начало входить в моду, самое настоящее, средневековое рабовладение. Социалистические республики стремительно превращались в чисто азиатские ханства. Всё шло прямо по библейской формуле: "пёс возвращается на свою блевотину".
Внешне- и внутриполитическая обстановка, способствовала происходящему. В результате падения цен на нефть, в СССР началось нечто вроде кризиса. Появились талоны на продукты питания - вещь неслыханная для закормленного Кавказа, который не голодал даже в годы Гражданской и Отечественной войн. Пришедший к власти на исходе своей жизни, тяжелобольной Андропов, видимо улавливал, что происходит что-то не то и надо срочно что-то делать. Но вряд ли он сам видел какой-то реальный выход из тупика. Спецслужбист - он и есть спецслужбист. Кроме "держать и не пущать", в его голове ничего не умещается. Все действия Андропова по "наведению порядка" были довольно хаотичны и бестолковы. Похоже, он пытался подражать Сталину, но подражательство это выглядело - не столько грозным, сколько глупым. Недаром говорят, что: "история обычно повторяется - в первый раз в виде трагедии, во второй раз в виде фарса". Например, к людям стоящим на улице, подходили "сотрудники в штатском", с идиотским вопросом: "Почему вы не на работе, товарищи?" В школу вызывали родителей, из-за пятиминутного опоздания ребёнка на урок. Рассчитаться с производства стало трудно - "только по решению коллектива". Это вызывало уже откровенное возмущение всех мало-мальски здравых людей. Если на причуды Брежнева реагировали со снисходительной улыбкой (ну обвешался медалями - и ладно, чем бы дитя не тешилось...), то в адрес Андропова сыпались злые реплики, типа: "Они что там - совсем нахуй в маразм впали?!.."
В общем - Андропов пытался вилами размешать болото. Размешал. Напугал. Кого-то и ужаснул. Кого-то восхитил. Но болото осталось болотом. Например, если в тюрьму сажали какого-нибудь директора-взяточника, то это означало лишь, что освободилось место для другого взяточника.
А потом, дорвавшийся до власти Горбачёв устроил "антиалкогольную компанию". Началась широкомасштабная вырубка виноградников. То есть - уничтожалась основа благосостояния многих кавказцев. Тут уже ворчание на власть, превратилось в рычание - особенно когда подмечено было слабоволие Горбачёва. Дав свободу словоблудию, он не дал больше народу ничего. А от слов, рано или поздно, начинают переходить к делам. Если этого не делает власть - значит за это берётся кто-то иной. Вчерашние воры и шулера, стали переходить к новой забаве - политике. Не привыкшая трудиться и оказавшаяся вдруг на мели, кавказская молодёжь занялась грабежами. Но грабить своих там не принято, поэтому взялись за иноплеменников. Для самооправдания, в таких случаях всегда можно привести кучу "исторических свидетельств" того, что чужаки - настоящие исчадия ада, съевшие весь хлеб и выпившие всю воду из крана. А чтобы Москва не докучала своим вмешательством в местные разборки, нужно от неё отделиться, хапнуть побольше суверенитета - да погромче жаловаться "международной общественности", на угнетение со стороны подлых русских оккупантов...
Я прикатил на Кавказ именно тогда, когда, после долгих тренировок, туземцы научились выговаривать слово "оккупант" - пока, правда, лишь шёпотом и с оглядкой. Конечно, Кавказ - большой и разный, где-то ситуация была получше, где-то потяжелее. Но тем не менее, было заметно, что дело клонится к чему-то нехорошему. Даже в казачьих регионах - на Дону и на Кубани, вдруг начали усиленно вспоминать о "коммунистическом геноциде" и "расказачивании" в годы Гражданской войны, скромно умалчивая о зверствах казаков, воевавших на стороне Деникина. Несмотря на мои 19 лет, я уловил кое-что, буквально витающее в воздухе и понял, что отсюда нужно уносить ноги - причём, не только таким неприкаянным беглецам как я. Невольно приходило в голову, что местным русским пора задуматься о переезде в собственно Россию - не цепляясь с излишним усердием за своё барахло.
Ясно стало, что бросок на Кавказ был ошибкой.
Понял и то (хотя должен был понимать изначально, но 19 лет - это 19 лет), что человек без документов, денег и связей, имеет очень мало шансов где-то нормально пристроиться. Зато запросто может попасть в натуральное рабство. Поэтому я уже не особо стремился куда-то "забуриться". У меня родилась идея - вообще покинуть Советский Союз. Была бы рядом Сибирь, можно было бы уйти в тайгу. Лес всегда укроет и прокормит. И людей в нём ютится немало - от бичей до староверов. Но Сибирь была далеко. А у меня - никаких документов и почти никаких денег. Поэтому, с великим сожалением, мысль о Сибири была почти отброшена. И я до сих пор не уверен, что поступил правильно, не рискнув прорываться на восток. Как раз ведь стояло лето. Географию я знаю неплохо. Товарняки идут везде, где есть железные дороги (тем более тогда - страна ещё не была разделена). По ночам можно было бы набирать воду и промышлять еду на случайных остановках. Конечно - лес начинается уже на Урале, это гораздо ближе чем Сибирь. Но, во-первых, Урал - очень уж освоенный регион, это только кажется что леса там безбрежные. Во-вторых, Урал - это лагерный край. Там - зона на зоне, зоной погоняет. С зон (в том числе и в тайгу) бегут зэки (да и солдаты тоже - зачастую с оружием), их ищут поисковые группы с собаками. А Западная Сибирь - в основном степной край (по крайней мере те её районы, которые лежат вдоль Транссиба). Настоящая тайга начинается, примерно от станции, которая так и называется - "Тайга" (между Новосибирском и Красноярском, именно от неё отходит ветка на Томск).
И хотя последствия рывка в Сибирь были бы труднопредсказуемы, много раз потом упрекал себя - ну почему, почему я, коренной дальневосточник, стал плутать по этому грёбаному Западу?! Понадеялся не на свои силы и тайгу, а на людей и слепую удачу...
Не хотел бы обидеть жителей западных регионов России, но в отличие от них, у сибиряков и дальневосточников есть какое-то особое презрение к расстояниям. 1000 километров для сибиряка - это не очень далеко. И мне сегодня искренне жаль, что в определённую, во многом решающую минуту своей жизни, я проявил малодушие, спасовал перед расстоянием.
8
В общем, решил пробираться в Прибалтику. С одной стороны - если где-то в СССР и можно было пристроиться человеку в моём положении, так это в регионах, где советскую власть откровенно недолюбливали. По тогдашним моим представлениям, Прибалтика, в этом плане, была местом подходящим. При том, в ней не могло быть кавказского хаоса и бардака. Не те люди, не тот национальный характер (как сказали бы сейчас - менталитет). С другой стороны - из Прибалтики можно попытаться уйти в Швецию по Балтийскому морю.
В Туапсе мне повезло - я нашёл товарный вагон, гружёный большими, тяжеленными ящиками, окованными железом. На ящиках была маркировка, сообщавшая о том, что они следуют из Риги в Батуми, на электроламповый завод - и дополнительная надпись: "подлежат возврату". А так как ящики были пустые, то я понял, что они, после выгрузки из них каких-то причиндалов, следуют возвратом в Ригу. Вот и отлично. В ящике сухо, не дует. Крышка (на петлях, подобно крышке сундука) закрывается плотно - никто тебя со стороны не увидит. И таких ящиков в вагоне много - поди догадайся, что в одном из них кто-то есть. Покатил я в Прибалтику...
В Батайске вагон дважды спускали с горки. При ударах "моего" вагона о другие, возникала грешным делом мыслишка - не вылететь бы нахрен отсюда вместе с ящиком! Это до какой же всё-таки степени нужно не шурупить в экономике, "забив" и на вагоны, и на грузы в них содержащиеся - чтобы додуматься спускать поезда с горок, равнодушно глядя как вагоны со зверской силой бьются друг о друга, порой даже подскакивая от ударов!..
Товарняк - не пассажирский экспресс. На какой-нибудь узловой станции он может и весь день простоять. А кушать-то что-то надо. На небольшом полустанке, где поезд ждал встречного, я вылез и пошёл искать пропитания. Это была уже Белоруссия.
Возле одного из домов были слышны голоса, особенно громко звучавшие в вечерних сумерках. Подойдя ближе, увидел двух не совсем трезвых граждан - молодого и пожилого. У пожилого был разбит нос, кровь растеклась по рубашке. Но он с пьяным задором не обращал внимания на подобный пустяк и крыл матом молодого, размахивая руками. Молодой стоял набычившись и видимо готов был продолжить кулачную обработку несговорчивого оппонента. Но к тому времени я уже не просто хотел кушать - я зверски хотел жрать, у меня суток трое корки хлеба во рту не было. Поэтому, не особо смущаясь перебранкой двух пьяных белорусов, подошёл и попросил какой-нибудь еды. Молодой кивнул на супротивника: "Я что, я сам тут пришлый, он тут хозяин..." Пожилой прекратил словоизвержение, похлопал глазами, поскрёб в затылке: "Ну чё я дам? Ну сала дам, яиц дам, молока дам, хлеба... А больше чё я дам?.."
- "Ну давай и то, и другое, я человек не гордый, шашлык не прошу!"
Пустой желудок прибавил нахальства.
Молодой тем временем испарился.
Мужичок попёрся в какую-то пристройку и, то-ли по доброте душевной, то-ли с пьяных глаз, или на радостях что конфликт не увенчался дополнительным мордобоем, вынес мне здоровый шмат сала, кучу варёных яиц, каравай хлеба и банку молока. Уж не знаю, что они там обо мне подумали. Может решили что я охраняю груз на одном из вагонов? Впрочем - главным для них было окончание драки, а не моя персона.
Пропустив встречный поезд, товарняк тронулся. Теперь я был сыт - и у меня ещё оставался порядочный кусок сала.
Утром, проснувшись, некоторое время не мог понять - сплю я или нет и где вообще нахожусь. Мне перед этим снилось, что я разговариваю с матерью и она расспрашивает меня о побеге из армии, а я ей отвечаю...
Впоследствии, много позже, довелось узнать, что перед этим ей сообщили о моём дезертирстве и ночью она обо мне думала и молилась. Именно той ночью. И хотя она находилась в Красноярском крае, а я спал в гробообразном ящике, в вагоне поезда, полным ходом идущего по белорусско-латвийскому порубежью, мысленно мы с ней соединились ничуть не хуже чем по телеграфной линии. Даже лучше - ведь я видел перед собой её лицо! Пусть мне после этого кто-нибудь докажет, что таких явлений как телепатия и передача мыслей на расстоянии, не существует!
Сбросив сонное оцепенение, я приподнял крышку ящика и увидел вдали характерные остроконечные крыши, несвойственные большинству русских городов. Как-то сразу скумекал, что поезд въезжает в Ригу. Меня совсем не устраивала перспектива вылазить из вагона под удивлёнными взглядами железнодорожников и грузчиков. Поэтому, как только товарняк маленько замедлил ход, проезжая мимо одной из пригородных платформ, я спрыгнул на ходу, мысленно послав на три буквы многочисленных пассажиров, ожидавших на той же платформе электричку. Благо, рядом находилось какое-то кладбище, в расположение которого я и нырнул. А латышские кладбища - это поэма! Я не видел в Москве самых лучших парков, которые были бы столь же заботливо ухожены, засажены цветами, уставлены скамейками для отдыха, вдоль великолепных дорожек. Тот кто хочет узнать, каким может быть самый уютный городской парк - пусть посетит латышские кладбища...
Отойдя подальше, укрывшись немного от посторонних глаз и собравшись с мыслями, решил выехать за пределы Риги на электричке. Но те идут через город "насквозь" (по крайней мере - тогда так было). Кстати - в Москве, на некоторых направлениях, есть подобные же маршруты. Например, некоторые электрички, идущие с курского направления (допустим - из Подольска), следуют не до Курского вокзала, а на рижское, либо белорусское направление (например - до Дедовска, или до Одинцова). А некоторые электрички, идущие с белорусского направления (допустим - из Звенигорода), следуют не до Белорусского вокзала, а на курское, либо савёловское направление (например - до Щербинки, или до Лобни), проходя таким образом, "насквозь" всю Москву.
Не зная аналогичных рижских заморочек, я малость заплутал. А спросить что-либо у посторонних - проблематично. К военным подходить нельзя - могли поинтересоваться из какой я части (на мне ещё была военная форма). Внешне "обычных" (то есть - гражданских) русских, от латышей отличить трудно (разве что женщин - если симпатичная, значит русская; если морда кирпича просит, значит латышка). Спрашивать же латышей о чём-либо, почти бесполезно. Кривятся как от зубной боли, бормочут: "Не зна-а-ю-у". Либо показывают в сторону, обратную от нужной.
Так я приноровился спрашивать о чём-либо у цыган. Их с латышами не спутаешь.
Известно, что цыгане в школах почти не учатся. Если какому-нибудь цыгану приходит в голову блажь отдать в школу своих цыганят, то это обычно становится испытанием для учителей и соблазном для других учеников. Девочек-цыганок я в школах вообще не встречал никогда. Тем не менее, в Латвии "дикие" цыгане, говорят по-русски гораздо чище "цивилизованных" латышей. На вопросы отвечают честно и охотно, без враждебности, к русским относятся доброжелательно. Услышав чисто русскую речь, дружелюбно улыбаются - может быть потому, что сами чувствуют по отношению к себе неприязнь со стороны латышей. По крайней мере, так было в 1988 году.
Прибалтика конечно не Кавказ, но по-своему и там ощущалось какое-то напряжение в отношениях между людьми разных национальностей. Образно выражаясь, какие-то флюиды межнациональной розни, буквально носились в воздухе. Как чувствуется приближение грозы - по духоте, по ноющим ранам, по тому как клонит в сон, по поведению птиц и животных, и по множеству других, порой едва заметных признаков - так чувствовалось уже тогда, летом 1988 года, приближение чего-то тяжёлого и неприятного.
И хотя на Рижском взморье я видел детей, дружелюбно тараторивших друг с другом на странной смеси русского и латышского языков, тем не менее, невольно закрадывалась в голову мысль о том, что такой интернационализм весьма хрупок и наверное легко треснет под мощным натиском взаимных претензий взрослых дебилов.
Однажды под Тукумсом, так уж получилось, довелось мне вступить в близкий контакт с семьёй латышей. Рассказал им о себе. Они тут же помогли мне с одеждой и снабдили полной сумкой продуктов. Может это исключительный случай, а может быть прибалты и впрямь, в массе своей, неплохие люди, когда их мозги не замусорены националистической шелухой.
Ещё одна маленькая деталь: женщина работает на переезде; флажок в руках держит, когда поезда мимо проходят. Этакая баба Дуся латышского розлива. А в квартире у неё вся стена - от пола до потолка - заставлена книгами. И она их все прочла, готова обсуждать их содержание, она, вздыхая, сетует на то, что на ялтинской конференции Сталин обвёл вокруг пальца Черчилля и Рузвельта, отхватив под свою руку всю восточную Европу... Ту же картину можно наблюдать почти на любом хуторе, состоящем порой из одного-двух домов, затерявшихся в лесу. Жители таких хуторов вовсе не похожи на дремучих лесовиков, зимой и летом шлёпающих по грязи в резиновых сапогах и смолящих самокрутки. Это вполне цивилизованные люди, вид которых не вызвал бы "понимающих" усмешек у прохожих, на улицах Москвы или Петербурга. И даже несчастные шоферюги, обращаясь друг к другу с просьбой показать куда-либо дорогу, для начала вежливым тоном произносят: "Скажите пожалуйста-а..." На мелких железнодорожных станциях, на которые в России и соваться-то опасно, из-за риска нарваться на тусующуюся там шпану, в Латвии стоят диванчики, и в уголке - телевизор. Даже если вы единственный пассажир, по вашему желанию его включат.
Не очень-то приятно это признавать, но в комнате русской доярки, или дежурной с переезда, такое количество книг вряд ли увидишь. А если и увидишь, так она не забудет смущённо пояснить (стесняется!), что: "Это дочка читает", или "Зять приволок"...
Конечно, не стоит отрицать очевидную разницу между культурным уровнем основной массы народа, в Прибалтике и в России. И сравнение это - не в пользу россиян. Правда, культурный уровень жителей Закавказья и Средней Азии, заметно ниже общероссийского. Но может ли это служить утешением для нации Толстого и Достоевского, Туполева и Королёва?
Однако не стоит забывать и о том, что прибалты не пережили такого кошмарного геноцида, какой обрушился на русских (вкупе с украинцами и белорусами) в годы Гражданской войны, когда наиболее грамотных, развитых, верующих людей - мозг и совесть России (равно - Украины и Белоруссии) - целыми баржами топили в реках и морях, бессчётно расстреливали в качестве заложников и просто "под горячую руку", миллионами изгоняли за границу. По свидетельству деникинцев, на время занявших Крым и нырявших для осмотра затопленных у берегов барж с людьми - качающиеся в воде полуразложившиеся трупы, напоминали лес колышущийся под ветерком. Лес трупов! Это были трупы людей, наиболее развитых, знавших, как правило, не один иностранный язык и по интеллектуальному уровню превосходивших современных прибалтов. Словно сам Сатана проводил интеллектуальную кастрацию русских, украинцев и белорусов!
Не мешает кстати, добавить, что в 1920 году, окончательно заняв Крым, большевики учинили там такую дикую резню (в том числе - немощных старух и беременных женщин), что прежние уничтожения людей на этом полуострове (в том числе - вышеупомянутые баржи с утопленниками), просто померкли и как бы забылись. Достаточно сказать, что одно из небольших горных озёр (а для Крыма, горное озеро - великая редкость) пришлось сначала засыпать хлоркой, а потом завалить сверху землёй, во избежание возникновения эпидемии, так как озеро представляло собой сплошную мешанину из крови, трупов, кишок убитых людей - лучших людей России, бежавших в Крым со всей империи...
И разумеется, такие жестокости творились не только в Крыму. Ареной массовых убийств была вся русская земля. Сегодня принято вспоминать о грехах Сталина и только его обвинять во всех преступлениях. Нисколько не оправдывая этого деспота, хочу однако заметить - когда министра иностранных дел СССР Молотова (лично хорошо знавшего - и Ленина, и Сталина) спросили: "Кто был более твёрдым и беспощадным - Ленин, или Сталин?", он без колебаний ответил: "Конечно Ленин!"
Сталин, впрочем, старался от учителя не отставать - и в 1929-32 годах подверг искоренению наиболее справных крестьян, а в 1937-38 годы усиленно добивал ту часть образованных людей, которая в Гражданскую войну была однозначно на стороне красных и потому при Ленине резне не подверглась. Да и только ли при Сталине подобное творилось? Ещё я - далеко не старик, учившийся в школе как раз во время чехарды с правителями (смерть Брежнева, Андропова, Черненко - одного за другим), застал политику официального идиотизма, когда дети верующих людей (православных, староверов, баптистов), цвет и надежда нации, лучшие из школьников, подвергались насмешкам и презрению, со стороны прокуренных потасканных комсомольцев (ставших впоследствии вымогателями-рэкетирами, душегубами-киллерами, сутенёрами и проститутками).
В Риге, Таллине и Вильнюсе, не рвали динамитом храмы, не воспитывали молодёжь на примере Павлика Морозова, не жгли прилюдно иконы и не топтали кресты. Даже во времена советского господства - было всё-таки кое у кого "в верхах" смутное понимание того, что прибалты не доведены до состояния полного скотства, с ними надо поосторожнее, полегче. Да простят мне подобное сравнение, но Прибалтика подобна барышне, которую против её желания выдали замуж за неугодного ей, хамоватого господина. Этот господин бывал с нею временами груб, а временами пытался задобрить. Россия же, похожа на женщину, которую зверски изнасиловала толпа маньяков. Есть разница?
При таком раскладе, удивляться надо не тому, что русские, в массе своей, выглядят менее культурными чем прибалты, а тому что Россия, вопреки интеллектуальному геноциду, умудряется оставаться довольно развитой ядерно-космической державой. Более того - именно на русских держатся наука и промышленность в той же Прибалтике. Это ж каким потенциалом живучести и интеллекта нужно обладать, чтобы после всего происшедшего не скатиться на уровень каменного века?!..
Так что пусть европейские дамы-нации, не подвергшиеся кошмарному насилию, выпавшему на долю России, не глядят на неё свысока. На месте России они просто не выжили бы. Да и насиловать бы их не пришлось - сами задрали бы юбки, немножко поохав для приличия.
А Россия сопротивлялась, как никто иной. Для того чтобы утвердиться у власти, большевикам пришлось пять лет нас завоёвывать - с 1917 по 1922 годы, не останавливаясь ни перед какими зверствами и запрещёнными приёмами, не применявшимися даже монголо-татарами. Ни одна нация никогда не оказывала коммунистам такого ожесточённого, отчаянного сопротивления, какое оказали русские. И ни одной нации большевики так не опасались, как русских. Когда в разгар советско-польской войны, в 1920 году, войска генерала Врангеля повели наступление из Крыма, Ленин тут же принял решение - перебросить всё что только можно, с польского фронта на крымский (хотя Польша во много раз больше Крыма). Потому что с поляками спор шёл за некоторые западные окраины. С белыми - за Россию.
Тот же Ленин шёл на любые территориальные уступки Эстонии и Латвии, даря древнерусские города (Ивангород, Печоры, Изборск...), лишь бы прибалты не поддерживали белогвардейцев.
Надо отдать должное Ленину - он умел мыслить глобально и трезво. Это был талантливый негодяй, который понимал, что победить большевизм могли только русские (что в конце концов и произошло). Понимал, что после победы над Деникиным, Колчаком и Юденичем, все самостийные "государства", нарисовавшиеся за спинами русских белогвардейцев (Грузию, Армению, Азербайджан, Украину, Латвию и т.д., и т.п.), можно будет на одну ладонь посадить, другой прихлопнуть. Поэтому с усмешкой швырял кое-что подобным "странам" - берите, поиграйте, только не мешайтесь под ногами, пока мы Россию в ярмо загоняем - чтобы потом забрать эти псевдогосударства целиком, вместе с подаренными на время окраинами. А вот у руководителей всех этих свежевылупившихся республик - глобального, трезвого мышления, не было ни на грош. Им была свойственна психология мелкой шпаны. Грабь Россию, пока она больная и беспомощная! Хватай больше, уноси дальше, а москали хай кровью заливаются - их проблемы!..
ПРОДОЛЖЕНИЕ СМОТРИТЕ ЗДЕСЬ.
Journal information